Призрак, воодушевленный пробуждением Джен, утробно застонал, воздевая к потолку туманные руки, но она пробормотала: «Пожалуйста, приходите завтра, я очень хочу спать», – перевернулась на другой бок, с головой укрылась одеялом и сразу заснула.
А утром, конечно, никаких призраков в квартире уже не было. Вот и погибай теперь от любопытства, гадая, кто это такой, и зачем приходил.
Ладно, – сказала себе Джен, – вернется, куда он денется. Подумаешь, с первого раза не сложилось. Призраки упорный народ.
После обеда позвонила хозяйка квартиры, многословно извинялась за назойливость, спрашивала, все ли в порядке и не нужна ли какая-то помощь. Отработала очередную порцию полезных английских фраз, отлично справилась, молодец. Джен рассеянно благодарила, уверяла, что портьеры совершенно ей не мешают; заодно узнала смешную русскую поговорку: «На новом месте приснись жених невесте». То есть, строго говоря, даже не поговорку, а примету. Оказывается, русские верят, будто на новом месте незамужним дамам непременно снятся женихи.
– А замужним – будущие любовники? – обрадовалась Джен. Но Вера смутилась, как юная барышня, поэтому пришлось быстренько сворачивать благодатную тему, прощаться и садиться за работу, которая, в отличие от женихов, всегда с тобой.
Полночь Джен встретила на балконе, все с той же горемычной бутылкой сидра, по-прежнему не открытой. Но Джен всем сердцем верила, что однажды это непременно произойдет. А пока пусть просто создает праздничную атмосферу.
Она чувствовала себя усталой, но чрезвычайно довольной. Работать на новом месте оказалось легко и приятно; впрочем, то же самое она могла сказать обо всех новых местах. Никогда заранее не знаешь, надолго ли хватит этого восхитительного ощущения новизны, но надеяться на лучшее никто не запретит.
И кстати о надежде на лучшее, – подумала Джен. – Где мой вчерашний гость? Неужели действительно обиделся?
Перед сном она обошла дом в надежде, что призрак затаился в каком-нибудь темном углу и кокетливо гремит там цепями, или костями, или, скажем, проклятым триста лет назад фамильным ночным горшком. Но никого не обнаружила. Разочарованно вздохнула и отправилась в спальню. Насильно мил не будешь, нет, так нет.
На этот раз Джен не успела задремать. Даже укрыться толком не успела – стоило прилечь, и воздух в комнате резко похолодел. Джен невольно подумала, насколько приятным может стать соседство здешнего призрака в июле, или какой тут у них самый жаркий месяц, но сразу же устыдилась своих корыстных мыслей. Все-таки чужая неприкаянная душа, а не какой-нибудь кондиционер.
И, надо сказать, чертовски привлекательная неприкаянная душа. На этот раз Джен рассмотрела видение как следует и пришла в восторг. Очень красивый призрак – большой, равномерно туманный, приятного глазу теплого сиреневого оттенка, отчетливо антропоморфный, с четкими, насколько это вообще возможно, чертами тонкого, но определенно мужского лица.
– Это место проклято! – объявил призрак, воздевая прозрачные руки к нуждающемуся в побелке потолку. – Если вы тут останетесь, непременно скоро погибнете!
Удивительно было не это; все они поначалу так говорят. А то, что призрак обратился к ней по-английски. С совершенно ужасным акцентом, но какая разница. Большая удача встретить призрака, способного объясниться на твоем родном языке. Далеко не всегда так везет.
Возможности самой Джен ограничивались более-менее сносным немецким и никуда не годным, почти позабытым после школы французским. Языки никогда не были ее сильным местом; постоянные разъезды обогатили словарный запас дежурными наборами «спасибо», «пожалуйста» и «до свидания» на разных европейских языках, но для мало-мальски осмысленной беседы этого недостаточно, увы.
– Скоро погибнете! – нетерпеливо повторил призрак. – Вы очень скоро погибнете!
– Ладно, – согласилась Джен. – Погибну. Скоро. Я вас поняла.
Она давно усвоила, что с призраками следует быть покладистой, соглашаться с любой чепухой, какую они говорят. Иначе примутся талдычить одно и то же всю ночь до рассвета. И больше ничего интересного не успеют рассказать.
– Вы отсюда уедете? – спросил призрак.
Он так обрадовался, что у Джен не хватило духу его разочаровать.
– Обязательно уеду! – пообещала она. Не уточнив, впрочем, дату отъезда. Так что, можно считать, не соврала.
– Очень хорошо, – сказал призрак. – Это место, несомненно, проклято. А вы слишком прекрасны, чтобы безвременно погибать.
И исчез прежде, чем Джен успела поблагодарить его за комплимент.
– И что? И все? – разочарованно спросила она.
Ответа не последовало. Джен вздохнула, встала и снова обошла дом – без особой, впрочем, надежды. Если уж призрак решил спрятаться, отыскать его никаких шансов. Обидно, но ничего не поделаешь. Пришлось ложиться спать.
Несколько дней призрак не появлялся. Джен это немного огорчало, но, в общем, было не до него. Благо все остальное складывалось отлично: работа ладилась, каштаны за окном цвели, женихи не снились, очередной выбранный наугад город прекрасно подходил для умеренно долгих прогулок, местная еда оказалась на удивление хороша, лучший друг Фредди грозился приехать в гости буквально в начале лета – чего еще надо для счастья? Разве только весь мир и новые коньки, но с коньками вполне можно потерпеть до зимы.
Досаждали ей только ежедневные звонки квартирной хозяйки. На четвертый день Джен перестала брать трубку, предоставив объясняться с Верой автоответчику. Тот терпеливо записывал многословные извинения и заботливые расспросы: «Все ли у вас в порядке, не нужна ли моя помощь?» Джен неизменно отвечала в письменной форме: «Большое спасибо, у меня все хорошо». Надеялась, что такой формат общения сделает Веру более сдержанной, но та продолжала звонить каждый день. Удивительно настойчивая женщина. И с кучей свободного времени, для многих это тяжелый крест.
Призрак вернулся только спустя неделю. Джен к тому времени окончательно вошла в привычный рабочий режим. То есть писала ночи напролет, ложилась уже засветло. Призрак, вероятно, понял, что шансы застать ее в постели до рассвета крайне невелики, как-то переварил это разочарование и решился явиться Джен прямо в кухне, которая была временно повышена в звании до кабинета. Потому что спать, обедать и развлекаться можно где угодно, а рабочее место должно быть как можно ближе к холодильнику и кофеварке – вот вам первое и единственное правило писательского успеха от мисс Дженнифер Норт.
– Вы не послушали меня, – укоризненно взвыл призрак. – Не покинули этот про́клятый дом. И теперь ваша гибель близка!
Джен так ему обрадовалась, что даже фразу дописывать не стала, хотя терпеть не могла вот так внезапно, буквально на полуслове отрываться от работы – вспоминай потом, что на самом деле имела в виду.
– Добро пожаловать, – приветливо сказала Джен. – Я очень рада снова вас видеть. Пожалуйста, располагайтесь поудобнее, чувствуйте себя как дома.
– А я и есть дома, – огрызнулся призрак. – Это вы явились неведомо откуда, чтобы нарушить мой покой.
Его заявление не пробудило в Джен угрызений совести. Все эти «нарушила покой», «потревожила прах», «осквернила могилу» – просто традиция, можно сказать, дань вежливости, своего рода способ завязать разговор.
На самом-то деле призраки обычно только рады новым знакомствам. И высоко ценят редких собеседников, которые не верещат как резаные при их появлении, а напротив, приветливо здороваются, вежливо расспрашивают о делах и рассказывают о последних событиях в мире живых. До новостей они падки, как пенсионеры. Беда в том, что быть призраком вовсе не так интересно, как кажется. Особенно призраком, привязанным к одному месту. То есть с какой-то стати вбившим себе в голову, будто обязан сидеть там, где помер. Иногда Джен удавалось их переубедить – тех, кто понимал английский, или хотя бы немецкий, хотя по-немецки ее аргументы звучали куда менее развернуто, увы.
– Я очень рада познакомиться с хозяином этого прекрасного дома, – церемонно сказала она. – Сожалею, что доставила вам неудобства, но в моих действиях не было ничего дурного. Женщина, в настоящее время владеющая квартирой, пожелала сдать свою собственность в аренду. А я ее сняла, честно заплатив аванс и залог. Если бы меня предупредили, что мое появление причинит вам беспокойство, я бы, разумеется, постаралась найти другое жилье.
Призрак озадаченно молчал. То ли не привык иметь дело с такими бесстрашными жильцами, то ли ему просто не хватало словарного запаса, чтобы понять сказанное. Надо все-таки учитывать его возможности и объясняться простыми короткими фразами, как в учебнике для иностранцев, – подумала Джен. – И говорить помедленнее. Для понимания это особенно важно, а я вечно тараторю.
